Пресса

Татьяна Плющенко: «В тяжелые времена мы собирали с Женей пустые бутылки...»

— По родному Волгограду не скучали?
— Конечно, скучали. Тем более свою миссию в Джамку мы выполнили. За семь лет поселок практически отстроили, и нужно было либо возвращаться домой, либо перебираться в другое место.
Честно говоря, уезжали из Джамку со слезами, ведь мы прожили замечательные годы в красивейшем месте. Настолько избаловались, что собирали в лесу только белые грибы, остальные обходили стороной. А рыба? В реку Амгунь на нерест приплывала кета. Витя научился сам засаливать икру. Из рыбы готовили котлеты, пельмени. Нередко у нас на столе была и оленина. Мужики ходили на охоту, женщины готовили. Жили дружно, не тужили.
На БАМе мы встали в очередь на квартиру в Волгограде, холодильник «ЗИЛ», стиральную машину «Нальчик», ковры, машину «Жигули» третьей модели и прочие материальные блага советского человека.
Когда подошла очередь на квартиру, мы уехали в Волгоград, а в сентябре Женю определили в садик. Сын неделю ходил, а три недели болел. На семейном совете решили: я буду сидеть дома и заниматься детьми.

— Когда же вы отдали Женю в фигурное катание?
— Помог банальный случай. Как сейчас помню, была зима, я вышла погулять с Женей в парке. Навстречу идет моя знакомая Светлана с дочкой. На шее у девочки висят коньки, и она ревет горючими слезами.. Спрашиваю: «Почему дочка плачет?* Света отвечает: «Да вот, купила коньки, записала ее в школу фигурного катания, а она не хочет кататься, второй день ревет!» Женя с любопытством наблюдал за этой сценой. И тут знакомая моя обращается к дочке: «Будешь заниматься? Или отдам коньки Жене!» Девочка немного успокоилась и говорит: «Отдавай!» Светлана взяла у нее коньки и повесила их Жене на шею. Что это, как не судьба?
Я сама в жизни не повела бы сына на лед и даже не подозревала, что в Волгограде тренируют будущих чемпионов. Женя тут же потребовал переобуться в обновку. Мы вышли во двор, и сын стал расхаживать на коньках по снегу. И надо же такому случиться — снова навстречу идет та самая Светлана. Посмотрела на нас неодобрительно и говорит: «Что же вы в коньках по снегу ходите? Веди сына во Дворец спорта, мальчиков там «на ура» принимают!»
Вечером за ужином я поделилась с мужем: «Представляешь, в школу фигурного катания детей набирают, каток бесплатный. Говорят, дети меньше болеют». Виктор мою инициативу одобрил, и мы с Женей и Леной отправились во Дворец спорта. Ребята мои оба худые, длинные. У Женьки — голубые глаза, волосы светлые до плеч, носик тогда еще маленький был. Красивый, как девчонка.
Урок вела тренер Татьяна Николаевна Скала. Подходим к ней... Татьяна Николаевна спрашивает: «У вас коньки есть? Тогда я эту девочку возьму в свою группу». Женя насупился: "Я не девочка, я мальчик». Она смеется: «Мальчик? Тогда я тебя точно возьму! Завтра с коньками приходите».
На следующий день мы явились на занятия. У Жени глаза загорелись, когда он увидел лед. Ему было четыре года и два месяца. Надел коньки и упал. Раз, второй, десятый...
Сопли, слезы — полный комплект. Но тренер нашла к сыну подход — взяла его на руки и катала по льду. Жене захотелось прийти на следующий день. Как-то он пожаловался тренеру: «Ребята смеются надо мной — я не умею кататься как они». Татьяна Николаевна спокойно отвечала: «Женечка, они старше тебя, уже год катаются. А ты работай лучше и скоро их перегонишь». Сыну это понравилось, он перестал плакать и очень серьезно сказал: «Я их обязательно перегоню!»
Я привела его на каток в конце февраля, а в конце мая мой Женя уже выступал на соревнованиях с детьми, которые катались полтора-два года. Он занял седьмое место среди пятнадцати участников. После награждения Женя заявил: «Мам, я тоже буду первым!» И уже в ноябре, когда ему исполнилось пять лет, занял первое место. Сын сдержал слово и после этого не сдавал позиций.
На соревнования мы ходили с мужем и дочкой. Отец был не в восторге от выбора Жени и часто ему говорил: «Что ты занимаешься девчачьим спортом? Надо в хоккей играть или в футбол!»
В шесть лет Женечку взял в свою группу тренер Михаил Маковеев. Он был директором Дворца спорта и отбирал лучших учеников. Через год сын впервые поехал в Куйбышев на соревнования «Хрустальный конек» и занял первое место, а в одиннадцать стал мастером спорта. В это время он уже выполнял тройные прыжки. Ему прочили большое будущее, и вдруг школу фигурного катания, единственную на всю Волгоградскую область, неожиданно закрыли.
Маковеев уговаривал: «Татьяна Васильевна, Жене нужно перебираться в Петербург. Не препятствуйте этому. Ваш сын принадлежит не вам, а Федерации фигурного катания!»
Дома я рассказала обо всем Жене, предложила заняться хоккеем, футболом, бегом — чем угодно. Он посмотрел на меня грустно-грустно и сказал: «Мама, я люблю фигурное катание и не смогу без него жить...»
Весной Женя отправился с Маковеевым на сборы. Тренер, правда, предупредил меня; летом они поедут в Петербург — показаться Алексею Николаевичу Мишину. Если честно, я не верила в эту затею, и вдруг звонит Женя: "Мама, я в Петербурге. Ты себе не представляешь, какой это красивый город! Нас с Таней Ермачок взяли в группу к Мишину».
Жене было всего одиннадцать, Тане — пятнадцать.

— Наверное, уроки столь известного тренера стоили недешево?
— Занятия Мишин проводил бесплатно. Женька, маленький мальчик, оказался один-одинешенек в большом городе. Мы передавали сыну из Волгограда продукты, посылали немного денег. Чтобы подзаработать, я устроилась на тяжелейшую работу — укладчицей асфальта. Вокруг — одни мужики, чаще нетрезвые. Но платили неплохо, и я могла помочь сыну... В сентябре мы с мамой Тани Ермачок поехали в Петербург навестить детей, Детки встречали нас на вокзале — это было так трогательно. Худенькие, голодные, от радости прыгали вокруг нас, как щенята. Наварили им борща, накупили арбузов. Дети не могли насытиться. Маковеев, тоже изголодавшись в чужом городе, постоянно обедал с нами.
Когда я узнала, что руководство Дворца спорта «Юбилейный» сняло для детей квартиру у метро «Звездная» и сыну приходится добираться до катка через весь город на метро с несколькими пересадками, что он практически не посещает школу, да еще и питается кое-как, пришла в ужас. Ведь Маковеев мне обещал, что будет повсюду водить Женю буквально за ручку. Понимаете, Женя был им нужен на тренировках, а что с ним происходит вне льда, никого не интересовало. За это время Женька изучил город, познакомился с пацанами постарше, даже начал курить. Он мне признался, что иногда даже подбирал бычки на улице...
Я решила забрать сына домой. Набравшись смелости, подошла к Мишину, перед которым страшно робела: «Алексей Николаевич, мы возвращаемся в Волгоград. Не могу оставить Женю одного, он слишком маленький». Но Мишин принялся меня убеждать: Женя — перспективный спортсмен, у него большое будущее, пообещал брать его на сборы и соревнования. И я сдалась.
За пять дней, которые я с ним провела, Женька так привык к домашнему уюту! Я купила ему спортивный костюмчик, курточку, кроссовочки. Каждый день баловала его любимыми бананами и жвачкой.
И вот наступил день отъезда. На вокзале мы с Женей смотрели друг на друга и не могли расстаться. Я уже вошла в вагон, поезд тронулся. Женя побежал следом и закричал: «Мама, мамочка!» Не помню, как села на свое место, разрыдалась. Женщина-попутчица участливо спросила: «Что случилось? Почему вы плачете?» Я ответила: «Потому что дура! Оставила сына одного в чужом городе». Всю дорогу я плакала, корила себя.
Если бы Женя хоть раз попросил забрать его домой, я ни минуты бы не раздумывала. В Волгограде места себе не находила, металась как тигрица в клетке, все искала выход из создавшегося положения. Вдруг звонит Женя и сообщает, что Таня с Маковеевым возвращаются в Волгоград, а его берет в свою группу Мишин.
У Алексея Николаевича на Васильевском острове была квартира-гостиница, где часто останавливались иностранцы, приезжающие к нему на консультации. Мишин поселил в этой квартире Женю. Когда я в очередной раз позвонила тренеру, узнать, как там мой мальчик, он предложил: «Татьяна Васильевна, приезжайте в Петербург, поживите с сыном в моей квартире». Я мигом рассчиталась на работе и примчалась к Жене.
В квартире Мишина мы прожили полгода. Потом Алексей Николаевич затеял в ней ремонт. Но мир не без добрых людей — знакомая нашла нам небольшую комнату в коммуналке недалеко от «Юбилейного». Мы экономили каждую копейку, в метро я проходила по жетону, а Женя перепрыгивал через турникет. Однажды его поймал милиционер, пришлось заплатить...
Я каждый день провожала Женю на каток. Деваться мне было некуда. Устроиться на работу я не могла — в паспорте волгоградская прописка. Для нас начались трудные времена... Я пыталась найти какое угодно место, хоть уборщицы. Хотела податься в дворники, ведь раньше работнику метлы полагалась от государства комната. Но в ЖЭКе увидели мой паспорт и отказали...

— На что же вы существовали?
— Виктор присылал нам каждый месяц по двести рублей. Днем он работал на основной работе, а вечером подрабатывал на стройке.
Летом к нам приехала погостить Лена. Я просила дочь уговорить Женю вернуться домой. Мы даже купили три билета до Волгограда. Снова звоню Мишину: «Алексей Николаевич, не обижайтесь. Жилья у нас нет, на работу меня не берут. Мы уезжаем». Мишин, надо заметить, приехал очень быстро: «Татьяна Васильевна, вы совершаете ошибку. Надо потерпеть». Я возмутилась: «У нас здесь нет будущего! В конце концов, муж и дочь живут от нас за тридевять земель. Это невозможно! Мне всего тридцать восемь лет!» Тогда Алексей Николаевич обратился к Жене: «Какой же ты спортсмен? Ты не должен рассуждать как мама. Эмоции в сторону! Подумай хорошенько!» Повернулся и ушел. Я же продолжаю гнуть свою линию: «Ну и что? Чем так жить, лучше вернуться домой».
Женя посмотрел па меня, словно затравленный зверек, и сказал: «Мама, не обижайся. Уезжайте с Леной домой, а я здесь как-нибудь...»
Лена вернулась в Волгоград одна. После нашего разговора Мишин, правда, стал чаще брать Женю на сборы, подкармливал его. Сын был у него вроде учебного пособия для спортсменов — показывал на льду разные элементы, прыжки... Как-то поехал с Мишиным на семинар в Швецию, и тренер подарил ему сумку на колесах. Потом Женя заработал кепочку, джинсы, кроссовки...

1   2   3   4

Назад